— А среди людей бывают внедренные инопланетяне?

— Да, Боги мне говорили, что они внедряются в земное общество для изучения окружающей среды, для разведки, для подготовки каких–то акций, но об истинных целях я пока ничего не знаю. Пришельцев, перевоплощенных в людей, очень трудно отличить от землянина. Признаки таковы: они малоразговорчивы, и у них неподвижный взгляд. Проблема, как я поняла, в том, что в облике человека они плохо видят, взгляд плохо фокусируется, им надо время, чтобы всмотреться получше. Но больше мне ничего не рассказывали о похищениях и их пребывании на Земле. Наверное, просто нельзя… Вот основное, что я пока знаю.

Заблудшие души

О загадочном феномене, который мы с Катей обозначили как «заблудшие души», девочка заговорила буквально с первых наших бесед. Но и потом — я смотрю по своим записям в блокнотах — мы не раз возвращались к нему. А совсем недавно она, уже взрослая 22-летняя девушка, снова вернулась к разговору о них, потому что…

— Геннадий Степанович, представляете, их стало вокруг еще больше! — Я сразу понял, о чем речь. — Поверьте, эта тема очень серьезная. Но события стали развиваться по–другому. Раньше, помните, я рассказывала, что заблудшие души бродили сами по себе, искали то ли свой дом, то ли пристанище, а сейчас они устраивают нечто вроде террора против людей. Да–да! Они стремятся войти в оболочку человека, внедриться в него! Вот это очень страшно. Похоже, они активно переселяются в города. Если раньше я встречала такие души в основном на кладбище, то сейчас они увязываются за людьми, или люди сами берут их с собой. Как? Ну мы же идем на могилы близких со своей скорбью, мы открыты, и поэтому очень уязвимы в это время. Этим пользуются заблудшие души, они увязываются за людьми, заходят в их дома. Иногда люди чувствуют какой–то дискомфорт в квартире, не понимая причин этого. Если человек морально слаб или эмоционально восприимчив — к нему они привязываются еще больше и даже могут проникать в его оболочку. Я считаю, что люди должны бы знать об этой проблеме…

Мне пришлось заглянуть в свои блокноты разных сроков давности, когда Катя что–то говорила или дополняла о заблудших душах.

— Как они хоть выглядят? — было моей первой реакцией на странное сообщение двенадцатилетней Кати.

— Тело у них неопределенное, очертания расплывчатые, не поймешь, одеты или нет, цвет оболочки болотно–серый, — описывала она странных обитателей Тонкого мира. — Единственное, что когда они подходят близко, я четко видела лишь лицо. На лице угадывались и мучение, и агрессия, но чаще были какая–то отрешенность, безразличие. Трудно определить, мужчина это или женщина. Больше всего меня поразило, что среди этих призраков есть и дети.

— А они–то за что попали в заблудшие?

— Не знаю… Я спрашивала об этом своих Учителей, но мне говорили, что они сами виноваты. Может, они мучаются за своих родителей или это их кармические долги. Лица некрасивые, изможденные, без воли, без характера. Особенно неприятны глаза. Они пустые, без зрачков. Это очень страшно. Когда я впервые их увидела, я прибежала к маме с криком: «Мама, помоги!» — и руками держалась за голову. Очень неуютно сознавать, что среди нас бродят неприкаянные души. Конечно, я их боялась, но Учителя сказали мне, что бояться нечего, и я смогла успокоиться. Хотя, по правде, к такому трудно привыкнуть, особенно, если умерший просит о помощи.

— Расскажи, когда ты увидела их впервые? В квартире или на улице? Их много в городе?

Катя вспоминала, что в первый раз она обнаружила их у себя дома. Они ходили по комнате, через комнату, не обращая на нее внимания. И когда первый из них вдруг заметил, что она смотрит на него, и у вид у нее крайне ошарашенный, он подошел к ней с просьбой. Только вблизи она поняла, что это мужчина. Он протянул к ней очертания, похожие на руки, и просил о помощи — найти кого–то. «Очисти меня», — уловила она мысль. Она закрыла глаза, но это не помогло — он все равно торчал перед ее лицом.

— Он не уходил, а я еще не умела силой мысли закрывать для себя их мир. Видеть его мне давали мои Учителя, и только они могли прекратить видение.

— Теперь научилась обороняться?

— Да, но далеко не сразу. Для этого надо хорошо сосредоточиться. Я спрашивала своих Кураторов, для чего мне показывают их. Мне отвечали — мол, для сравнения. А для какого сравнения? Сейчас понимаю, что, видимо, для сравнения с душами умерших людей. А эти… Они отличаются от покойников. Это наказание, по–моему, хуже чистилища. Они неприкаянные, им нет покоя, поэтому заблудшие души ищут место, где бы можно было обрести хоть какое–то успокоение.

В качестве примера того, как становятся заблудшей душой, Катя рассказала об их соседе, который жил через стенку. Он работал на заводе, сильно пил, часто было слышно, как он скандалит с женой, ругает и бьет детей. Жена его проклинала, он действительно отравлял своим близким жизнь. Умер сосед в нестаром возрасте, от болезни. В день похорон Катя видела, как призрак, одетый, как покойник, стоял неподалеку от гроба и наблюдал за всем процессом похорон. Он или не понимал, что происходит, или находился в шоке. Учитель сказал Кате, что этот человек будет заблудшей душой и подсказал разницу между этими сущностями: у умершей души цвет и очертания имеют светлое свечение, а у заблудших — мутный, коричневато–болотный оттенок и контуры тела расплывчатые. Наставник сказал, что этот человек не выполнил кармические долги, к тому же его при жизни часто осыпали проклятиями. После похорон Катя однажды видела его — он прошел через стену в их квартиру и был невменяем, с пустыми глазами.

Она считает, что заблудшие души делятся на два класса: вредных для людей и безвредных. Вредные могут вселяться в человека, изменять его характер, передавать болезни. Безвредные выглядят потерянными и безвольными, они не могут внедряться в людей и бродят неприкаянно.

Катя объяснила, что когда кто–то из призраков понимал, кто она их видит, они подходили к ней с просьбой — простить их. То есть кто–то должен их простить, и они хотели передать через нее эту информацию, но кому — не говорили.

— Да и если б они сказали свой адрес, что бы я сказала жителям той квартиры? — пожала плечами Катя. — Кто мне поверит, что я вижу призраков. Скажут, свихнулась, вот и все…

— А как ты их понимала? — интересовался я деталями.

— Они не открывали рта, смотрели глазами, и я понимала, о чем они просят. Никто не называл адреса, может, не помнили его, но я чувствовала, что это наши земляки, из волжан. Их немало на улицах города, а в последние годы стало все больше, и это меня тревожит.

— Они ходят или летают?

— Я бы сказала, что они плетутся. Так точнее…

— Катя, ты бывала не раз за рубежом — там встречала заблудшие души?

— Да, встречала и довольно часто. Особенно в людных местах. Может, они хотят с кем–то поговорить, хотят найти своих родных… Если сравнивать, то в Волгограде их больше, чем, допустим, во Франции. Но, может, у нас это из–за минувшей войны, когда много людей не были захоронены по–христиански.

— Но в других городах не было войны…

— Вот поэтому я и думаю, что заблудшие души — это те, кто умер раньше времени. Это бывшие алкоголики, наркоманы, самоубийцы, убитые в бандитских разборках… Они не прожили свой век, как положено, и будут находиться между мирами до своего естественного конца, как если б они жили до старости. Но они все эти годы проводят в маяте и непонимании своего состояния. Их не принимают ни миры рая, ни миры ада. Но дети все же чаще находятся на кладбище около своих могил.

— Кого из заблудших душ ты особенно запомнила?

— Вот именно того, кто обратился мне с просьбой помочь ему в чем–то. Вторично они не попадаются, куда–то исчезают или продолжают бродить неприкаянно.

— Скажи, сколько ты встречаешь заблудших душ за одну свою прогулку по городу?

— Уже десятки, хотя раньше были единицы. Может, мне просто не давали многое увидеть, чтобы меня не шокировать? Но некоторые, я видела, находят покой на своих могилах. Раньше они, как правило, обитали только в пределах кладбища. Теперь они есть повсюду.